Ни за, ни против, а совсем наоборот
Ринат Мухаметов
Недавно президент России Дмитрий Медведев предложил провести в ряде регионов эксперимент по преподаванию в школах основ религиозной культуры, истории религии и светской этики. Тем самым вновь в актуальной политической повестке дня встал уже который год обсуждаемый вопрос – пускать ли религию в школы и в каком виде.
Рабы Божьи и безбожники
Так получилось, что мусульманские организации России с самого начала были на переднем крае борьбы с преподаванием религии в школах. Мало кто заметил тот поразительный для зарубежья момент, что фактически исламская общественность и многие представители официальных конфессиональных структур в этом открыто солидаризировались даже с авторами нашумевшего обращения к Владимиру Путину, тогда еще президенту страны, с призывом остановить то, что светские ученые назвали клерикализацией государственного образования.
Назвав клерикализм «угрозой – государственной безопасности», авторы мусульманского заявления, среди которых было два сопредседателя Совета муфтиев России Нафигулла Аширов и Мукаддас Бибарсов, в свою очередь, отметили: «Мы категорически против подмены духовного возрождения многонациональной и многоконфессиональной России реставрацией феодально-государственной монополии на веру!».
До этого со стороны мусульманских деятелей уже много лет звучали аргументы об опасности введения религии в школах, так как это повлечет разделение детей по конфессиональным группам, что потенциально грозит конфликтами на религиозной и этнической почве.
Глава Совета муфтиев Равиль Гайнутдин не раз высказывал официальную позицию организации по поводу преподавания религии в школах. «Россия – светское государство, никто не смеет нарушать равенство конфессий, и это положение Основного закона», — постояно подчеркивает руководитель СМР. Кстати, то, что мусульмане в противодействии проникновению Церкви в школы ссылаются на светскую конституцию, также весьма интересно – в мире такие прецеденты можно пересчитать по пальцам.
Позицию Совета муфтиев и стоящей несколько особняком от всех официальных исламских структур общественности в целом разделяют лидеры почти всех регионов с традиционным преобладанием Ислама. Однако мотивы у глав кавказских (за исключением Чечни и, по всей видимости, Ингушетии при Юнус-Беке Евкурове) и поволжских регионов разные.
Если Минтимер Шаймиев и Муртаза Рахимов выступают категорически против преподавания в школах религии (читай – против введения уроков Правослания или православной кльтуры) в силу того, что значительная часть населения их республик видит в этом очередную попытку русификации и ассимиляции, а, соответственно, возникает потенциальная угроза и их собственным позициям, то в республиках Северного Кавказа исходят из иных посылок. Дагестанский президент Муху Алиев отмечал, что преподавание религии в школах может усилить в его регионе радикальные настроения под исламскими лозунгами. По этим же самым причинам он противодействует преподаванию в школах республики, вместо английского, арабского языка. Хотя Дагестан всегда традиционно и в плане культуры, и в плане бизнеса, больше ориентировался на арабский мир, а не на евроатлантический.
Вместе с тем, надо заметить, что в мусульманской среде, в первую очередь это касается официальных духовных управлений, изначально не было полного единства относительно преподавания религии в школах. Так, Центральное духовное управление мусульман под руководством Талгата Таджутдина и Координационный центр мусульман Северного Кавказа (председатель – Исмаил Бердиев) никогда не разделяли однозначно позицию единоверцев из Совета муфтиев.
Первоначально их отношение к проблеме было практически идентичным с Русской православной церковью, хотя со временем в ходе участия в широкой дискуссии, когда стало ясно, что и в обществе, и во власти, мнения разнятся, и Таджутдин, и Бердиев стали высказываться более обтекаемо.
Позицию Таджутдина можно объяснить его давней близостью и подчеркнуто лояльными отношениеми с РПЦ. Бердиев же отражает в данном случае политическую линию президента Чечни Рамзана Кадырова, отец которого был его близким другом еще по учебе в советские годы в Узбекистане. Кадыров сегодня делает серьезный упор на «традиционный Ислам», и введение его в школах очень кстати.
Однако порой нет единства по преподаванию религии в школах даже внутри одного духовного управления. Так, глава ДУМ Татарстана Гусман Исхаков выступает «против», а его зам Валиулла Якупов в целом «за». Есть и другие примеры в этом ряду: несмотря на неприятие самой идеи, ДУМы Мордовии и Саратовской области собираются или уже начали работать в учебных заведениях по курсу «Основы мусульманской культуры», а Московский исламский университет даже выпустил соответствующий учебник.
При том, что все эти структуры входят в Совет муфтиев. Их подход к проблеме можно свести к следующему: раз уж религию в школах вводят, и мы ничего не можем тут поделать – надо включаться в процесс, иначе в учебных заведениях будет одно Православие.
В мусульманском сетевом сообществе по этому поводу звучат схожие мысли: «Надо использовать те новые возможности, которые предоставляет введение в школах курса «Духовно-нравственная культура» хотя бы там, где есть возможность»; «где набираются необходимые группы, надо найти способы объединить силы и организовать преподавание Ислама, не оставляя, конечно, общей борьбы с негативными явлениями в государственно-конфессиональных отношениях»; «если у духовных управлений не хватает людей, надо привлечь общественные организации, неформальных активистов»; «давайте хотя бы наших детей избавим от выбора между Православием и атеистической моралью и этикой. Это дело чести».
Напомнила историческая память
Сторонним наблюдателям зачастую непонятно упорство мусульман в неприятии идеи преподавания религии вшколах. Действительно Церковь и поборники этой идеи выдвигают здравые аргументы: ну почему, собственно, 85 % населения России, которое так или иначе относит себя к православной культуре, не может эту самую культуру изучать прямо в школах. Тем более это актуально в условиях демографического и морального кризиса.
Ссылки же на нарушение светского характера государства звучат тут не очень убедительно: во многих вполне светских и считающихся эталоном либеральной демократии странах дети не только изучают религию в обычных учебных заведениях, но иногда еще и в Конституции за какой-то отдельной конфессией закреплен статус государственной.
Ключевой момент тут – историческая память. У татар и башкир все еще глубоко сохраняются воспоминания о политике насильственной христианиции, которая была официально ликвидирована еще Екатериной II, и религиозной дискриминации, устраненной в целом революцией 1905 года.
Кстати, на Кавказе, где насильственной христианизации не было, отношение к проблеме несколько иное. Но там и условия другие. В той же Чечне, в отличие от Татарстана, где половина – православные, практически все население однородное – мусульманское.
Многие мусульманские деятели не перестают отмечать, что в условиях слабости духовных управлений, слишком малого числа хорошо образованных имамов и преподавателей Ислама они не смогут обеспечить школы нужными кадрами. За пределами же традиционно мусульманских регионов вообще дети последователей Ислама, полагают многие, в добровольно-принудительном порядке окажутся на уроках Православия. У мусульман уже ходят тревожащие слухи, как в регионах Центральной России, где было введено преподавание «Основ православной культуры», дети из семей приверженцев Ислама, вернувшись из школ, осеняли себя крестным знамением и искренне изумлялись, почему это так удивляет родителей.
Многим начинает казаться, что имеется целая государственная программа по постепенной христианизации и русификации всего населения России. На этом начинают играть националисты и сепаратисты, вновь возбуждая в памяти картины XVI – XVIII веков, а порой и XX столетия. Нерусским народам советская национальная политика со времен Сталина зачастую представлялась новым изданием царской.
Острота проблемы ушла, но суть осталась
К сожалению, те, кто лоббирует введение в школах религии, прежде всего Православия в том или ином виде, не стали особенно вникать в суть вопроса – почему многие мсульмане (и, кстати, иудеи тоже) заняли где-то странную позицию, солидаризовавшись не с «людьми Писания», а с атеистами.
Известный общественный православный деятель и публицист Роман Силантьев вообще выдвинул целую стратегию постепенного поглащения Ислама в России господствующей религиозной культурой. Основной его тезис, считает глава ДУМ Поволжья Бибарсов, – «это фатальная необратимость «православизации» всех российских народов». Комментируя выход своей книги в одном из российских журналов, не ссылаясь на источники, он прямо заявил, что «ассимиляция этнических и религиозных меньшинств является неизбежным процессом в любом обществе, а в России она еще и ускоряется за счет деятельности экстремистов… После каждого теракта тысячи, а может быть, даже десятки тысяч людей из числа этнических мусульман принимают крещение».
Такие заявления со стороны человека возглавляющего Правозащитный центр Всемирного русского народного собора, а в недавнем прошлом сотрудника Отдела внешних церковных связей РПЦ, дают козыри тем, кто видит во введении религии в школах угрозу очередной христианизации.
Наверное, кульминацией дискуссии Церкви и мусульманских лидеров относительно «ОПК» стала публичная перепалка летом 2006 года тогдашнего зама главы ОВЦС РПЦ Всеволода Чаплина с главой нижегородского ДУМ Умаром Идрисовым. Председатель ДУМНО заявил, что «нельзя в светском государстве на территории государственных учебных заведений строить часовни и вводить основы православной культуры в школах как обязательный предмет, ломая хребты, не считаясь с мусульманами и иными». По словам же Чаплина, развитие РПЦ немыслимо без того, чтобы она была центром идентитета России и ее народа, немыслимо без присутствия в армии, в СМИ, в публичном пространстве, причем это должно быть присутствие в степени, адекватной количеству крещеных в Православии людей в стране. При этом православные основы русской культуры должны быть преподаваемы в школе, а если человек принципиально не хочет знать историю Русской церкви и ее искусство, ему вообще лучше подыскать себе другую страну.
С тех пор Чаплин и Идрисов помирились. Однако хотя острота проблемы ушла, ее суть не изменилась.
Упорно, тонко и кропотливо работать
Реакция исламского сообщества на идею введения в школах в религии, на самом деле, — лишь часть огромной проблемы пока еще только складывающейся единой росийской политической нации, нашей общероссийской идентичности.
И православные, и мусульмане, и иудеи, и буддисты и все остальные, в принципе, не должны чувствовать угрозы в том случае, если сосед их ребенка по парте хочет изучать свою религию или, наоборот, не хочет.
С такой специфической составляющей исторической памяти и стихийной политической культуры, наверное, необходимо упорно, тонко и кропотливо работать при поддержке на государственном уровне.
Поэтому есть смысл подумать над введение в школах такого факультатива (или же внедрить это в программу какого-то из других предметов), как культура и история народов России, где мы и наши дети узнали бы о порой трагической, а порой и счастливой, но, самое главное, — нашей общей исторической и цивилизационной судьбе.
Читайте по теме:
Опубликовано: 30.07.2009, рубрики: Аналитика.