«Духовное управление мусульман Саратовской области»

В середине сентября в столице Татарстана Казани прошел крупнейший Форум татарских религиозных деятелей. В течение трех дней представители муфтиятов и мусульманских организаций общались с братьями «по нации», обменивались мнениями, встречались с власть предержащими и деятелями науки и культуры. Об итогах встречи, дальнейших перспективах, политических и религиозных тенденциях современной России мы поговорили с сопредседателем Совета муфтиев России, муфтием Саратовской области, представителем татарского этноса Мукаддас-хазратом Бибарсовым.

— Мукаддас Аббасович, в России впервые состоялся столь крупный Форум татарских религиозных деятелей. О чем, как Вы думаете, говорит масштаб проведенного мероприятия?

— Мы живем в XXI веке, веке глобализации, когда происходят серьезные изменения в сознании и поведении людей. Очень важно, чтобы огромный потенциал и энергия многомиллионной массы людей, в данном случае татар, были направлены в созидательное русло. И новое руководство Татарстана осознает это. Ведь татары — вторая государствообразующая нация, не только по численности (думаю, нас далеко не 6 миллионов, а на порядок больше), но и по тому вкладу, который мы внесли в строительство России. А одна из главных составляющих нашего народа – безусловно, наше вероубеждение, Ислам. Уверен, что молодой президент это понял и воспользовался этим — пригласил нас, посмотрел, чего мы стоим, какие у нас недостатки, что можем сделать и предложить. Я думаю, инициатива по проведению Форума принадлежит ему. И хочу поблагодарить организаторов, прежде всего, президента республики Татарстан Рустама Минниханова, Всемирный Конгресс татар, Духовное управление мусульман РТ и Совет по делам религии при кабинете министров региона за этот Форум. Сделана огромная, плодотворная работа, организация мероприятия была на самом высоком уровне: те, кто приехали в Казань, после того, как переступили порог гостиницы, и до самого отъезда не испытывали никаких трудностей.

— А как Вы прокомментируете то, что на встрече больше внимание уделялось вопросам национального языка и культуры, чем религии?

— Многие из выступавших — это представители интеллигенции, и, конечно, для них это очень важная проблема, потому что язык действительно теряется. А то, что было мало ярких, конкретных выступлений имамов — тоже показатель. Значит, предложить обществу серьезную альтернативу развития пока нам, мусульманам, не по силам.

Ясно, что проблема языка связана с духовным началом. Эти проблемные вопросы поднимаются, начиная с 1989 года, когда был первый съезд Татарского общественного центра, и за 21 год кардинальных изменений в этой сфере не произошло. При этом многое изменилось: уровень жизни повысился, республика стала другой, Казань преобразилась до не узнаваемости, и в лучшую сторону. Почему? Ответ прост – вопрос языка, развития общества, и вообще наша жизнь не зависит от нас, это прерогатива Того, Кто нас создал. Мы привыкли двигаться по одностороннему движению, а ведь общеизвестно, что оно приводит в тупик. Надеюсь, иншаАллах, что сегодня большинство из нас пришли к пониманию того, что необходимо сделать движение двусторонним. Только через благодарность, поклонение Тому, Кто дал нам абсолютно все для жизни, наши вопросы могут быть решены.

И очень хорошо, что есть люди, которые искренне болеют за свой язык, культуру. Нам бы побольше и таких, которые переживают за духовное состояние людей. Если ученые выступали с проблемами языка, вопросами о том, как поднять уровень самоидентичности нации, то за небольшим исключением (сильным было выступление председателя Совета муфтиев России шейха Равиля Гайнутдина, который дал ответы на многие вопросы) я не увидел серьезных глубинных предложений со стороны наших имамов и муфтиев. Это при том, что у мусульман есть руководство от Всевышнего — Коран, есть Сунна, наследие Пророка (САС). То, что мы пока не способны на основе этих двух источников изложить обществу свою позицию — факт. Это проблема мусульман, прежде всего, мусульманских ученых, интеллигенции. И не должно быть такого оправдания, что мы пережили десятилетия атеистического периода. Сегодня, Хвала Аллаху, у нас есть много достойных молодых людей, которых мы должны учить и которым нужно помогать.

— Тем не менее, вы сделали замечание поэту Роберту Минуллину относительно его стихотворения, в котором он сказал, что является в первую очередь татарином, а только потом мусульманином…

— Во-первых, мое замечание было адресовано не столько ему, сколько залу. Думаю, что он неосознанно прочитал перед муфтиями и имамами свое стихотворение о том, что «сначала мы татары, а потом мусульмане». Любой верующий человек знает, что первично для него должно быть не его сословие, не каста, не этнос, не место проживания, а Вера в своего Создателя. И только затем мы уже – представители своего народа. Что, кстати, тоже милость Аллаха. В Священном Коране Всевышний говорит: «Я создал вас мужчиной и женщиной, народами и племенами, чтобы вы познавали друг друга». Но мы, прежде всего, безусловно, верующие.

Упрек был адресован не всем, по залу во время чтения стихотворения было видно, что есть недовольные. Аплодировать же после таких строк — что сделали большинство в зале — значило соглашаться с ними, и я был этим шокирован. И как мусульманин просто был обязан об этом сказать. Кстати, после выступления ко мне подходили известные ученые, которые благодарили за высказанную принципиальную позицию.

— Каких шагов следует ожидать после такого мероприятия? Или эта встреча была лишь формальностью?

— То, что мы собрались – это уже большой шаг, шаг к консолидации. И в то же время серьезный мониторинг. Уверен, что многие – и ученые, и муфтии, и государственные деятели — для себя сделали определенные выводы. Мы договорились встречаться каждый год, значит, в этом есть потребность.

— Сейчас как никогда актуальна тема переписи, которая также затрагивалась на Форуме. Почему перепись так важна для мусульман и татар в частности?

— Вопрос переписи является важным для каждой страны, у нас же он стал очень политизированным. Каждый раз во время переписи искусственно пытаются сократить количество татарского населения. В этом году в графе о национальности предлагаются варианты из более 120 национальных татарских групп. Ни один народ не разделили так. Считаю, это очень несправедливо. Татары заболотные, заболоцкие, юртовские, булгары, мишаре и т.д. Из каких это сделано соображений? Чтобы раздробить народ и показать, что татары не являются второй по численности нацией в стране? И тем самым автоматически, на бумаге, сократить количество мусульман?

Для многих также непонятно торпедирование булгарского вопроса в последнее время. Это определенно не способствует консолидации народа. Сегодня есть целый пласт людей, которые считают себя исключительно потомками Волжских булгар и категорически отказываются быть причастными к татарской нации. Никто не может отрицать огромную роль и значение Волжской Булгарии, особенно в истории развития Ислама в России, впрочем, как и Золотоордынский период. Также как и то, что в наших жилах течет хазарская, кипчакская, булгарская, татарская кровь. Ее немало и в жилах русских, тем не менее, они от этого не перестают быть русскими. В этом очень важном для мусульман вопросе, думаю, надо правильно расставить акценты.

Мы достаточно давно сформировались как единая нация и попытки ревизии — это тупиковый путь.

— Действительно, татары — самая многочисленная мусульманская нация, но в религиозной сфере на сегодня не самая активная. Почему?

— Это вопрос к религиозным организациям, к духовным лидерам, в том числе и к национальным. Мусульманская умма сейчас стала многонациональной, а поэтому национальные организации должны принимать участие в развитии религии и исламизации народа. Если говорить о татарском народе, то в этом отношении есть потенциал у Всемирного Конгресса татар.

— Как Всемирный Конгресс татар может заниматься исламизацией народа? Какие средства для этого есть?

— Конечно же, без государственной поддержки решать вопросы языка, культуры и религии на одних только общественных началах невозможно. Но за ВКТ стоят ресурсы Татарстана. У республики есть для этого все возможности, технический, финансовый, кадровый потенциал.

— Раньше часто говорили, что Татарстан – это центр ислама в России со столицей в Казани. Сохранится ли этот титул и дальше, как Вы думаете?

— Казань была, и уверен, иншаАллах, будет просветительской, книгопечатной и культурной столицей мусульман. Я в этом не сомневаюсь. Каков бы этнический состав мусульман России не был, Казань будет, иншаАллах, такой столицей.

Мы должны помнить, что такие традиционные основы, как образование, просвещение, воспитание, складываются не за одно десятилетие, а веками. А Казань до 1917 года была именно таким культурным центром, и ее дух и традиции способствуют тому, чтобы она возродилась за короткий период.

— На Форуме также поднимался вопрос о роли политиков-мусульман в развитии религии. И как оказалось, на них возложена миссия не меньше, чем на духовных лидеров. В России немало регионов, которыми руководят именно мусульмане. Так кто же все-таки в нынешних условиях должен быть инициатором развития ислама, политические или религиозные деятели?

— Безусловно, роль политических лидеров-мусульман весьма велика. Однако сегодня среди тех, кто открыто позиционируют себя как верующие, я, например, вижу только главу Чеченской республики Рамзана Кадырова. Он позиционирует себя как мусульманин, человек новой формации, гражданин России мусульманского вероисповедания. И как политик, который не комплексует по данному поводу, не скрывает этого. И руководством Чеченской республики делается очень многое для развития Ислама, науки, образования, поднятия уровня жизни населения, роста мусульманского самосознания. Грозный сегодня стал одним из красивейших и безопасных городов России, это город, который еще семь лет назад лежал в руинах. А ведь религиозный фактор не заключается только в посещении мечетей и изучении исламских наук, это и культура, и воспитание и так далее. При этом многие вопросы, которые ставит глава республики, касаются, как правило, всей мусульманской уммы РФ, а не только Чечни или Северного Кавказа.

— Что Вы имеете ввиду?

— Например, открытие в месяц Рамадан в Центорое школы хафизов. Это серьезный, знаковый, достойный уважения шаг. Строительство и торжественное открытие поистине уникальной мечети, вернее исламского комплекса, в Грозном в 2008 году — все-таки больше локальное, национальное явление, способствующее развитию Ислама в чеченском обществе, консолидирующее его. Другое дело — школа хафизов, ведь хафиз – это, штучный, индивидуальный кадр. Сто человек учащихся – это большое количество. А те школы, которые намереваются открыть в Гудермесе и Грозном, – это еще несколько сот мест. И наверняка там будут обучаться дети из других регионов РФ. То есть это заявка всероссийского уровня.

— Есть ли еще кто-то, на Ваш взгляд, кроме Рамзана Кадырова, кто не стесняется проявлять свою религиозную принадлежность?

— В своем выступлении на Форуме я сказал, что я мусульманин. Но и татарин. И я очень хотел бы, чтобы мои национальные лидеры также не стеснялись своей религиозной идентичности. Чтобы верующие могли к ним относиться с большим доверием. На которых можно было бы ориентироваться в жизни. И если таких людей будет больше — и среди мусульман, и среди православных, — мы от этого только выиграем. И тот Форум, который прошел в Татарстане показал, что у Рустама Минниханова для этого все качества есть.

— Как проявили себя, на Ваш взгляд, политики в других республиках, где преобладающее число населения мусульмане? Что можно сказать, например, о молодом президенте Дагестана Магомедсаламе Магомедове?

— Пока еще трудно судить о каких-то проявлениях религиозности с его стороны. Но, во всяком случае, его позиция по отношению к религии начинает проявляться. Так, определенные шаги были сделаны в идеологической сфере. В частности, я имею ввиду попытку отмены закона о запрете так называемого «ваххабизма». Парадоксальная ситуация сложилась в Дагестане. По этому закону, насколько я знаю, никто не осужден. Ни один человек. Но правозащитники пишут о сотнях исчезнувших именно после обвинения в пособничестве «ваххабизму» людей. И сегодня этот закон стал инструментом борьбы некоторых моих нечистоплотных коллег против своих оппонентов.

В Дагестане на самом деле напряженная ситуация. И нам со стороны трудно понять, где есть откровенный криминал, где есть экстремистские группы, которые выступают под исламскими лозунгами, где есть коррупция и чиновничий произвол. Это все перемешано. И новый президент, наверное, теряется в этой массе. Четкости его позиции пока не видно. Об остальных президентах и главах регионов ничего не могу сказать.

— Получается, сложно быть политическим и мусульманским лидером одновременно?

— Это сложно — такой политик берет на себя большую ответственность не только перед народом, но и перед Всевышним, – но, думаю, что возможно. Локомотиву всегда тяжело. Он один тащит целый состав.

— Как должен позиционировать себя мусульман-политик, в чем должно это проявляться, кроме посещения мечетей?

— Прежде всего, участием в коллективных намазах. Намаз — один из главных источников духовной подпитки. Когда телефон, смартфон или фотоаппарат разряжен, то по нему нельзя ни звонить, ни выйти в Интернет, ни фотографировать. Как человек, у которого моральных и психологические нагрузок в десятки раз больше, чем у обычного человека, будет заряжать других? Ему также необходим заряд духа. И его можно получить только посредством благодарности, поклонения Всевышнему Аллаху – посредством дуа, намаза, чтения Корана, зикра и так далее.

— Как быть тем религиозным деятелям, кто работает в немусульманских регионах, где нет главы-мусульманина, на поддержку которого можно рассчитывать?

— Если говорить о нас, считаю, что у нас добрые, ровные отношения с местной властью. Есть комитет общественных отношений в ранге министерства, штат людей, с которыми мы работаем. С приходом нового министра Сергея Авезниязова активизировались контакты, в том числе с нашим управлением. Представители комитета принимают участие в решении наших проблем, проводятся совместные общественно значимые конференции, семинары. Мы исходим из того, что мусульмане — часть населения Саратовской области. Помимо того, что у нас есть общие вопросы — образования, здравоохранения, охраны окружающей среды и т.д., — как у любой конфессиональной группы у нас есть свои специфические вопросы и проблемы: сохранения своей религиозной самоидентичности, воспитания и религиозного образования. И государство их без нашего участия не может решать.

Если говорить о федеральном центре, то в России действует программа по исламскому образованию, создан Фонд по поддержке исламского образования, науки и культуры, который оказывает эффективную помощь в реализации этих проектов, в том числе через выделение грантов.

Со своей стороны мы стараемся оказывать посильную помощь руководству губернии в поддержании стабильности, социального и религиозного мира в регионе.

— Сейчас большинство людей ориентируется по поступкам представителей власти, по тому, что видят на ТВ. Зачастую создается впечатление, что у последователей Ислама в немусульманских городах и регионах защиты нет… Свежий пример – ситуация со строительством мечети в Москве.

— Это очень нехорошая, опасная тенденция, которая идет сейчас относительно строительства мечетей. Мы живем на своей исконной земле, мусульмане — коренное население России. Исламу на территории РФ почти 1400 лет. И кто может запрещать на любой ее части строительство культовых объектов, для меня совершенно непонятно. В столицах той же Европе, где еще сто лет назад практически не было мусульман, – это Париж, Берлин, Лондон, Рим — сегодня десятки мечетей. А у нас в Москве только четыре, и те небольшие. Сейчас противники строительства говорят о десятках молельных домов, но их никто не считал, потому что их нет. Если в каких-то посольствах читают намазы, то это территория других суверенных государств. Опасность такой тенденции заключается в том, что она вызывает определенное недоверие и разделяет людей. Честно говоря, я не понимаю либеральное отношение правоохранительных органов к тем, кто сеет семена раздора в обществе, а вот запрещать философские труды у нас получается очень даже оперативно.

Мое глубочайшее убеждение, что сработала мина замедленного действия под названием «лица кавказской национальности». Это плоды той антимусульманской кампании, которая проводилась с середины 90-х годов, когда кавказцев, граждан РФ, начали делить по региональному признаку. И мы видим стремление нынешнего руководства РФ исправить это ошибку с тем, чтобы в будущем не повторять.

— Как вы считаете, долго ли будет продолжаться эта тенденция в обществе? Решатся ли проблемы со строительством мечетей?

— Эти вопросы не могут быть нерешенными. Разве было такое количество молящихся в мусульманские праздники три, четыре года назад? Нет. 55 тысяч, о которых писали в СМИ, думаю, заниженная цифра. Я выступал и перед миллионной аудиторией, на митингах, где было 50-60 тысяч человек. И имею представление, когда собирается 50 тысяч и 500. И в Москве на Ураза-Байрам пришли явно не 55 тысяч человек, а больше. Три года назад их не было. И через 15 лет мы подойдем к тому, что мусульманские праздники будут проходить в зимнее время. Куда эти тысячи и сотни тысяч людей пойдут совершать намаз? Это вопрос всем. И если из года в год будет такое раздражение, то оно может привести к внутреннему общественному конфликту, который, я уверен, никому не нужен, от него никто не будет в выигрыше.

До сегодняшнего дня я не слышал, что есть проблемы со строительством православных храмов. Кто-то слышал? Нет. Наоборот, хорошо, что строятся церкви, синагоги — это залог общественного мира, мы должны радоваться этому. У нас в стране места хватит всем.

Нурия Рамазанова

Ansar.ru