Что делать?
Российское мусульманское сообщество развивается, хочет или задумывается об этом кто-либо или нет. Ни одни из пошитых для него «штанов» ему уже не по размеру. Нашей потенциальной умме становится как-то не по себе под тяжестью собственного веса. Так будет пока наш количественный фактор не начнет переходить в качественный, пока не появятся эффективные институты и инструменты конвертации роста числа мусульман и их активности в реальные достижения.
Проблема тут даже не в том, что на существующие вызовы и угрозы ответить очень и очень трудно. Проблема гораздо сложнее – мы практически не задумываемся о будущем, о том, что нас ждет, что с нами происходит, и что в этой связи делать.
Цепная реакция
Процесс исламского пробуждения в России медленно, но верно, набирает обороты. Остановить это уже невозможно. Кажется, точка невозврата уже пройдена. Имеет место своего рода эффект социальной цепной реакции. Сформировалась определенная социальная среда и социальные модели поведения, которые вызывают у определенной части общества интерес и желание последовать примеру.
Исламский образ жизни в России – это уже не просто слова и теория, и не опыт одиночек, а конкретная социальная модель, порой позитивная и привлекательная. В море хаоса, монетизации человеческих отношений, коммерциализации всего и вся, атомизации общества, экономических трудностей и давления масс-культуры все больше число людей находят в этом образе жизни для себя выход и спасение.
Начался процесс передачи исламского опыта жизни. Далеко не единицы наглядно видят, что жизнь по религии дает положительный эффект и приносит им благополучие в самом широком смысле здесь и сейчас, что соблюдение Шариата – это, если хотите, выгодно и полезно.
Человек есть человек. Одними обещаниями благ жизни вечной привлечь в религию массы крайне сложно. Но люди повернуться к Исламу, когда увидят, что соблюдение его – это не удел маргиналов, «ударившихся в Бога», а образ жизни, обеспечивающий стабильность, душевный и физический комфорт, возможность воспитывать детей в духе уважения к родителям и морально-нравственным нормам, которые не пошлют маму и папу «куда подальше»…
Это уже не то, что было в 90-е, когда в религию в основном пошли люди, скажем так, особо склонные к мистико-аскетической модели религиозности. В Христианстве такие стригутся в монахи или подумывают об этом, а в народе про таких говорят, что тот или та, мол, «ударился в Бога» и, вообще, «верить – это, конечно, хорошо, но ударяться-то зачем?».
Все больше людей прагматичных и ответственных, для которых Ислам — образ жизни, а не средство ухода от жизни. Это, так сказать, практичная религиозность. В мечети приходят чаще люди среднего возраста, состоявшиеся ответственные мужчины, имеющие статус, доходную работу, семьи. Что, мне кажется, очень важным.
Молодежь в России традиционно тянется в мечети. Старики в них еще остались с советских времен. А вот со средним возрастом большие проблемы. А их рассудительного трезвого участия в мусульманской жизни не хватает, чтобы уравновесить крайности и стабилизировать ситуацию в российской умме – остановить тлеющий уже второе десятилетие конфликт максималистской молодежи и подростков с косными «бабаями» (стариками) с их причудами.
Люди среднего возраста, ответственные за семьи, за бизнес, за свой круг общения, вносят здоровый консерватизм и прагматизм в умму, избавляющие от реакционного «старческого маразма» и молодежной революционности и радикализма.
Вообще приятно, что в Исламе все больше не только молодежи и стариков, которым по разным причинам нечего терять (одним – еще, другим – уже), или которым просто нечем заняться в силу возраста или отсутствия квалификации, кроме как сидеть с утра до ночи в мечети.
Про татарстанскую бархатную мусульманизацию я уже подробно писал в своих путевых заметках. Аналогичные примеры есть по всей России.
В Башкирии рэпер оставил неисламский образ жизни, а власти вдруг заговорили о том, что будут стимулировать развитие халяльного бизнеса.
Про Кавказ и говорить не стоит: там молятся по пятницам в мечетях президенты и министры (чтобы за этим не стояло – тут, безусловно, сказывается влияние фактора Ислама). В некоторых СМИ ведущие облачены в очень рекомендуемый хиджаб, а веселые компании, застигнутые камерой врасплох за бутылочкой-другой, что называется, песочат по телевидению на всю республику. В горных районах глава администрации может прямо перед жителями обещать «натравливать» налоговую на тех бизнесменов, кто будет торговать харамом (запретным). Активно на исламском поприще заявляют себя и кавказские спортсмены, многие из которых имеют медали мировых первенств и олимпиад.
Вообще, если открывается все больше халяльных точек питания и магазинов женской мусульманской одежды, значит есть соответствующий спрос. Бизнес – вернейший показатель тех или иных процессов. Человек может говорить все, что угодно о своей приверженности каким-либо идеям, но его слова действительно чего-то начинают значить, если он готов, исходя из своих убеждений, тратить свои деньги.
Поколение Ислам.Ру
В течение 5-15 лет на арену «весомо, зримо» выйдет новое поколение российских мусульман. Это поколение, которое выросло за минувшее десятилетие на статьях «Ислам.Ру» (как бы пафосно это ни звучало), на видео и -аудиопроповедях самого разного толка в Интернете, на переводной и современной отечественной исламской литературе.
Оно сформировалось в беседах в интернациональных джамаатах мечетей российских мегаполисов, где сошлись вместе татары, кавказцы, среднеазиаты, русские, арабы и индопакистанцы. Это поколение постоянно слышит и знает о проблемах мусульман в других странах – от США до Таиланда. Оно худо-бедно ориентируется в ведущих улемах исламского мира и может выбирать фетвы – Карадави, Буты или Усеймина – по душе. Эти ребята и девушки были в мусульманских странах, видели мусульманские меньшинства на Западе, каждый год, в конце концов, они встречают друзей из хаджа и слышат о том, как и чем живет умма сегодня.
Это поколение осознает себя частью большого организма глобальной уммы. Это уже не тот «традиционный советский ислам» и не те мусульмане, которые были в прошлом веке. К данной категории людей, у которых у самих уже появляются дети, соответственно, требуется правильный и выверенный подход.
Снова о миграции
К этой теме в будущие лет 50 в России будут возвращаться постоянно. Миграция с юга – это один из самых важных долгосрочных трендов для нашей страны. Думаю, что точка невозврата в этом случае также пройдена. Остановить миграцию уже ни у кого не получится, если даже выстроить каменную стену на границе с Казахстаном, как США поступили в случае с Мексикой.
Изменяется как состав населения России, так и его мусульманской части – в последнем случае резко возрастает среднеазиатский фактор. В целом, по самым разным оценкам, число мусульман составит от четверти до трети населения страны уже в ближайшие 20-30 лет. Причем это будет более здоровое население, по крайней мере, меньше пьющее и больше рожающее.
Опыт на Западе показал, что мусульманские мигранты не ассимилируются окончательно. По крайней мере, во 2 и 3 поколении отмечается всплеск процессов возвращения к своей идентичности и ее пробуждения, причем не сколько этнической, сколько религиозной идентичности. И нет никаких оснований полагать, что у нас будет иначе. Тем более, что многие приезжающие сегодня из Средней Азии в Россию и так ближе к Исламу, чем, скажем, алжирцы или марокканцы во Франции 40-50 гг.
В любом случае дети, даже не внуки, сегодняшних гастарбайтеров, выросшие в России, многие из которых будут иметь полноценное гражданство, потребуют к себе соответствующего отношения и соответствующих прав. Они уже не будут, как их родители, прятаться по стройкам и трущобам от «мундиров голубых» и их «всевидящего ока и их всеслышащих ушей».
Думать, что приезжие из республик Средней Азии всегда будут трепетать, как Джамшуд и Равшан перед «нащальника», — большое и опасное заблуждение. В Киргизии за считанные годы случилось 2 революции. Все люди хотят жить как люди, и это самый важный и сверхдолгосрочный процесс…
Нет ответа. И не будет?
При всем вышесказанном поражает то, что реально ни у кого сегодня в России нет ответа на вопрос, что делать в связи с имеющимися вызовами исламского пробуждения и мусульманской миграции. А это вопрос, который становится одним из важнейших для будущего всего государства. Нет ни понимания, ни тем более реальной стратегии ни у духовных управлений, ни у власти.
Муфтии и чиновники практически не задумываются о будущем. Они пытаются как-то выстроить государственно-конфессиональные отношения, но это оказывается для них столь сложным, что те приобретают латентно-конфликтный характер. В результате замораживается ситуация статус-кво. А время стремительно уходит. И это не работает на страну.
Ни ДУМы, ни власти не справились с проблемами 90-х и «нулевых». Поэтому оснований думать, что они совладают с еще более серьезными вызовами исламского пробуждения и миграции, к сожалению, не много.
Если муфтияты сегодня срочно и тотально не модернизируются, им, за редким исключением, грозит маргинализация. Сегодня в основном их авторитет невысок, КПД вряд ли в целом превышает 10-20 %, до сих пор редко у какого ДУМ есть приличный сайт в Интернете. И рассчитывать, что они через 10 лет смогут влиять на второе поколение среднеазиатских мигрантов, которое жестко потребует своих прав, наравне с остальными россиянами, или скажем на новое поколение исламской пассионарной городской молодежи, не приходится.
Если сегодня срочно не создать эффективных институтов и инструментов плавной адаптации Ислама и мусульманского сообщества к условиям современной российской государственности, если не сформировать новой работающей, отвечающей требованиям дня, парадигмы государственно-исламских отношений, то в пробуждающейся исламской среде и в среде мигрантов появится (точнее, оно уже появляется) такое «племя» лидеров, «молодое и незнакомое», которое вряд ли порадует тех, кто сегодня в мелких склоках не думает о будущем.
Нет задачи никого пугать. Но надо понимать, что происходит, чтобы вдруг не оказаться лицом к лицу с масштабным кризисом.
Тут нет необходимости отдельно выделять проблему экстремизма в российской мусульманской среде. Надо понимать, что это лишь – побочный эффект исламского пробуждения, точнее — отсутствия нормальной системы государственно-исламских отношений, сложностей адаптации Ислама в современной России, затягивания комплексного решения «исламского вопроса» и «политики сдерживания», которые служат благоприятной почвой для радикальных настроений.
Не выделяю я здесь и радикализм под исламскими лозунгами на Северном Кавказе. Решение данного вопроса лежит в большей степени все-таки в плоскости общекавказской политики. Все, что касается этого региона, конечно, смежно с «исламским вопросом» в нашей стране, но упаковывать одно в другое я бы не стал.
Стратегическая государственная задача сегодня заключается в том, чтобы создать механизмы введения социальной энергии набирающих обороты процессов в созидательное для общества и страны русло. Для этого, собственно, и работают различные ведомства, создаются духовные управления.
Абдулла Ринат Мухаметов